Коллекционирование предметов старины - деятельность, безусловно, представляющая общественную значимость, ибо она связывает нас, потомков, с предками, дает представления о реалиях прошедших дней, пробуждает историческую память народа.

  Однако для людей, ею занимающихся, это далеко не самый легкий труд, и связано это не с теми трудностями, которые возникают у коллекционера в связи с обилием разнородного по качеству материала, и необходимостью отличить подлинную историческую, культурную ценность от шелухи и откровенных подделок. И даже не с тем, что данная деятельность требует значительных материальных затрат и практически всегда поглощает все свободное время и силы коллекционера. К сожалению, зачастую даже у известных коллекционеров с незапятнанной репутацией возникают проблемы с законом, вплоть до уголовного преследования. Существуют ситуации, когда сами коллекционеры совершают из профессиональных соображений необдуманные действия, влекущие ответственность, но также существует значительное количество ситуаций, когда подобные проблемы возникают в силу несовершенства нашего законодательства, недостатков работы государственных органов, прежде всего пороков правоохранительной системы.

  Особенно это касается той сферы коллекционирования, что имеет своим предметом собирание, систематизирование и изучение оружия, пусть даже и изготовленного столетия назад и имеющего культурную и историческую ценность. В последнее время участились случаи проведения оперативно-розыскных мероприятий, возбуждения уголовных дел, осуществления уголовного преследования в отношении коллекционеров, занимающихся антикварным оружием, по основаниям, предусмотренным статьей 222 УК РФ, предусматривающей ответственность за незаконный оборот оружия. Следует признать, в данной ситуации виновна не одна только правоприменительная практика, но и во многом несовершенство нормативно-правовой базы, которая не воплощает какую-либо единую концепцию, а является достаточно эклектичным набором актов, содержащих зачастую противоречащие друг другу нормы <*>. Далее рассмотрим наиболее часто встречающиеся в практике проблемы, возникающие в данной сфере. <*> Так, достаточно спорным с точки зрения целей законодательного регулирования представляется полная декриминализация деяний, связанных с приобретением, передачей, сбытом, хранением, перевозкой или ношением гладкоствольного оружия (изменения в УК РФ от 08.12.2003 N 162-ФЗ). Хотя, следует признать, эти поправки снимают часть проблем с коллекционеров (ибо основная часть коллекционируемого огнестрельного антикварного оружия относится именно к этой категории), но они не снимают уже возникшие проблемы, ибо прекращение уголовного дела в этом случае не относится к реабилитирующим основаниям (ч. 4 ст. 133 УПК РФ). Пожалуй, самым очевидным, но, как это ни странно, наиболее распространенным нарушением прав обвиняемого (подсудимого) являются "классические" формулы: "N. признан виновным в том, что в неустановленном месте, в неустановленное время при невыясненных следствием обстоятельствах у неустановленных лиц, неустановленным способом незаконно...". К сожалению для стороны обвинения, уже более двух лет (с 1 июля 2002 г.) действует УПК РФ, статьей 73 которого закреплен предмет доказывания - перечень обстоятельств, в обязательном порядке подлежащих установлению и подтверждению <*>. В числе прочего следствием должны быть доказаны время, место, способ и иные обстоятельства совершения преступления, форма вины лица <**>. <*> Подробнее о предмете доказывания и его составляющих см.: Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу. М.: Норма, 2002. С. 220. <**> Эти требования носят не рекомендательный, но строго императивный характер, сторона обвинения и суд должны неукоснительно соблюдать данную норму уголовно-процессуального закона, а не руководствоваться старым УПК РСФСР, утратившим силу во все отдаляющемся от нас прошлом. Данное обстоятельство грубо нарушает норму ст. 4 УПК, которой устанавливается применение при принятии процессуального решения закона, действующего на момент принятия такового решения. Не стоит забывать, что и в ст. 49 Конституции Российской Федерации, и в п. 2 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод закреплен принцип презумпции невиновности, являющийся необходимым элементом судебного разбирательства <*>. <*> В п. 10 уже упоминавшегося Постановления Пленума от 10 октября 2003 г. N 5 говорится, что судам следует учитывать практику Европейского Суда по правам человека. Последний в своих решениях неоднократно обращал внимание, что все положения Конвенции, и в частности п. п. 1, 2 ст. 6, предусматривающие право на справедливое судебное разбирательство и принцип презумпции невиновности, должны толковаться так, чтобы гарантировать конкретные и реальные, а не иллюзорные и теоретические права. Наиболее явно Европейский Суд отразил данную правовую позицию в своих решениях по делу Аллене Де Рибемон против Франции от 10 февраля 1995 г., п. 35, по делу Артико против Италии от 13 мая 1980 г., п. 33, по делу Серинг против Соединенного Королевства от 7 июля 1989 г., п. 87, и делу Круз Варас и другие, п. 99. В ст. 14 УПК Российской Федерации конкретизируется значение данной конституционной нормы. Презумпция невиновности означает, что: во-первых, бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого, лежит на стороне обвинения; во-вторых, все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены, толкуются в пользу обвиняемого; в-третьих, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Более того, ст. 5 УК Российской Федерации провозглашен принцип вины, заключающийся в том, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия, в отношении которых установлена его вина. К сожалению, еще с советских времен у правоприменителей да и у общества в целом сложилось нигилистическое отношение к принципам, пусть даже закрепленным в источниках самой высокой юридической силы: они воспринимаются как некие декларативные возглашения, имеющие скорее сакрально-магическую, чем правовую природу. Но, как совершенно справедливо указал Верховный Суд в последнем постановлении, посвященном применению УПК РФ, суды обязаны соблюдать принципы уголовного судопроизводства <*>. <*> Пункт 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г. N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". Как было подчеркнуто еще в пункте 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. N 1 "О судебном приговоре", по смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств и т.д. В описываемом же случае нет не только сомнений, но даже и какого-либо подтверждения позиции обвинения, кроме интуитивного убеждения в виновности обвиняемого/подсудимого. Вышеприведенный пример не является особенностью уголовного преследования коллекционеров, но куда более широко применяемой и не становящейся от этого менее порочной практикой. Вернемся, однако, к специфике "антикварных" дел. С точки зрения сотрудников правоохранительных органов, ситуация кристально прозрачна и проста. Если у человека нет лицензии, выданной в компетентных органах и учреждениях Министерства внутренних дел, на коллекционирование соответствующих видов оружия, то он должен нести уголовную ответственность пусть даже за перевозку кремневого однозарядного пистолета XVIII века, выстрел из которого был счастливой случайностью даже в его лучшие годы. Общественная опасность незаконного оборота оружия - это не абстрактная философская категория, связанная с некими феноменами окружающей действительности, критерием для выделения которых служит поименование их "оружием", а вполне конкретная угроза жизни и здоровью людей, возникающая в результате незаконного оборота. Угроза же от антикварного оружия есть нечто настолько неуловимое, что видна лишь сотрудникам компетентных органов <*>. Между тем предмет, не пригодный для производства выстрела в обычных условиях, без дополнительных приспособлений и доработок, вообще не может быть признан оружием <**>. <*> Хотя статистические данные показывают, что число преступлений, сопряженных с причинением вреда жизни и здоровью, преступлений, совершенных при помощи предметов быта (кухонных ножей), превышает число преступлений, совершенных с применением холодного оружия. Случаев же подобных преступлений с применением антикварного оружия, имеющего культурную и историческую ценность, вообще не зарегистрировано. Человека проще убить при помощи антикварного стула, чем при помощи антикварного пистолета. <**> Данный вывод содержится в приговоре Бабушкинского межрайонного суда СВАО г. Москвы N 1-560-99. Там же содержится положение о том, что "в лабораторных условиях эксперты могут заставить выстрелить и обычную металлическую трубку, что не свидетельствует о признании такой трубки огнестрельным оружием". Прежде всего следует четко разграничивать коллекционирование оружия, подпадающего под регулирование Закона "Об оружии" <*>, и предметов антиквариата, имеющих конструктивное сходство с оружием, понятие которого сформулировано для целей данного Закона, но не входящих в предмет регулирования его. Статья 9 Закона предусматривает обязательное лицензирование коллекционирования или экспонирования оружия, но относится это требование лишь к вышеозначенным видам оружия (иначе следовало бы требовать от музея "Московский Кремль" лицензию на экспонирование крупнокалиберного орудия "Царь-пушка"). <*> Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии" (с изменениями от 8 августа 2001 г.). Действительно, статья 222 УК РФ предусматривает ответственность за незаконный оборот оружия, однако лишь огнестрельного, газового и холодного. Сами эти дефиниции УК РФ не раскрывает, отсылая в данном случае к Закону об оружии. Предмет регулирования вполне ясно и однозначно сформулирован в преамбуле данного Закона - это отношения, возникающие при обороте гражданского, служебного, а также боевого ручного стрелкового и холодного оружия <*>. <*> Из того, что в Законе приведен исчерпывающий список видов оружия, с необходимостью следует невозможность "изобретения" новых видов и дополнения ими данного списка непосредственно правоприменителем. Однако многие обвинительные заключения и приговоры основываются на данных экспертиз, проводимых органами и учреждениями системы МВД, в которых эксперты относят предоставленные образцы именно к неким не поименованным в законе видам оружия. Особой популярностью пользуется категория "военного холодного оружия", широко используемая при составлении подобных экспертных заключений. Соответственно будет неверным предполагать, что данный Закон может регулировать какие-либо иные отношения, кроме обозначенных, и применять его к обороту оружия, не описанному в категориях данного Закона <*>. <*> Следует признать, что существуют ситуации, когда оружие, имеющее культурную ценность, подпадает под действие Закона. Примером может служить наградное оружие, принадлежащее государственному или общественному деятелю XX в., пригодное для производства выстрелов. Но подпадает оно под действие Закона именно по той причине, что входит в предмет его регулирования и не является антиквариатом. На следующее важнейшее для квалификации деяния обстоятельство обратил внимание Пленум Верховного Суда, в Постановлении от 12.03.2002 N 5 "О судебной практике по делам об оружии" указавший, что судам необходимо учитывать, что правила оборота каждого вида оружия и боеприпасов определены, помимо закона, соответствующими постановлениями Правительства Российской Федерации и ведомственными нормативными правовыми актами, в связи с чем при решении вопроса о привлечении к ответственности за преступления, предусмотренные статьями 222 - 225 УК РФ, необходимо устанавливать и указывать в приговоре, какие правила были нарушены. Исходя из того, что правила в отношении огнестрельного оружия определены на основании Постановления Правительства Российской Федерации от 21 июля 1998 г. N 814 "О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации" <*> судам необходимо указывать, какие правила оборота, установленные данным Положением, нарушены. <*> В редакции Постановлений Правительства РФ от 05.06.2000 N 438, от 11.03.2002 N 146, от 06.02.2004 N 51. Что интересно, в основном суды так и поступают, указывая на какие-либо нарушения пунктов Правил <*>. Однако совершенно упускается из виду, что Постановление N 814 в п. 1 прямо указывает, что "Правила не распространяются на оборот оружия, имеющего культурную ценность, за исключением случаев, прямо предусмотренных Правилами". При дальнейшем анализе можно обнаружить, что таковых случаев всего два. В пункте 36 говорится о праве юридических лиц коллекционировать гражданское, служебное, учебное, охолощенное оружие, а также оружие и патроны, имеющие культурную ценность, - из данного пункта с необходимостью следует, что категория оружия, имеющего культурную ценность, является самостоятельной категорией, отличной от перечисленных в Законе об оружии видов оружия - служебного, гражданского и боевого <**>. И п. 64, регламентирующий ношение оружия, имеющего культурную ценность, не имеющего отношения к коллекционированию. <*> По делам, направленным против коллекционеров, это в основном пункт 30, предусматривающий обязательное лицензирование для осуществления коллекционирования оружия, и п. 41 Правил, запрещающий коллекционирование без или вне пределов соответствующей лицензии. <**> Более того, в п. 32 прямо указывается, что в целях коллекционирования разрешено приобретать оружие, не запрещенное к обороту в РФ. Из этого следует, что ссылки судов на иные пункты данных Правил необоснованы и противоречат существу самих Правил, так как в Правилах закреплено, что они не распространяются на оружие, имеющее культурную ценность лишь в прямо предусмотренных ими случаях; во всех же, кроме вышеперечисленных, случаях такого предусмотрения и прямого указания нет, там речь идет лишь о коллекционировании оружия, не являющегося культурной и исторической ценностью. Следовало бы обратить внимание на интересный, но совершенно игнорируемый судебной практикой момент. Ранее принятия Закона об оружии международными договорами Российской Федерации: Международной конвенцией о гармонизированной системе описания и кодирования товаров и Соглашением государств - участников СНГ о единой товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Содружества Независимых Государств от 03.11.95 - было определено, что к оружию (товарная группа 93) не относятся предметы антиквариата и коллекционирования (товарная позиция 9705 и 9706 соответственно) <*>. <*> Верховный Суд Российской Федерации в Постановлении Пленума от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" обратил внимание судов на то, что международные договоры имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, применимы судами, в том числе военными, при разрешении гражданских, уголовных и административных дел. Исходя из смысла частей 3 и 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, части 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", судами непосредственно могут применяться те вступившие в силу международные договоры, которые были официально опубликованы в Собрании законодательства Российской Федерации или в "Бюллетене международных договоров", данное условие для данных международных договоров было выполнено. Согласие же на обязательность было дано в формах, предусмотренных ст. 6 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации": присоединения к договору путем издания Постановления Правительства Российской Федерации N 372 от 03.04.1996 в случае с Международной конвенцией и подписания в случае с Соглашением. Между тем на необходимость учета международных актов прямо указывает Пленум Верховного Суда в Постановлении от 12.03.2002 N 5 "О судебной практике по делам об оружии": пункт 10 данного Постановления гласит, что при возникновении трудностей при отнесении конкретных образцов к какому-либо виду оружия при наличии норм международного права, позволяющих провести такое разграничение, преодолев противоречивость внутреннего законодательства, следует руководствоваться нормами международного права <*>. <*> Надо заметить, что ранее оборот антикварных предметов (в том числе конструктивно схожих с оружием) имел иное регулирование, чем сейчас. Так, пунктом 5 Указа Президента РФ от 30 мая 1994 г. N 1108 "О реализации предметов антиквариата и создании специально уполномоченного органа государственного контроля по сохранению культурных ценностей" (Указом Президента РФ от 18.02.2002 N 184 данный Указ признан утратившим силу) культурные ценности, созданные более 50 лет назад, относятся к предметам антиквариата, а не к оружию. Таким образом, вышеупомянутым Указом антиквариатом признавались предметы, имеющие культурную ценность и созданные более 50 лет назад. Коллекция является объектом не статическим, а непрерывно динамически развивающимся, в этом, собственно говоря, и состоит ее суть и ценность. Соответственно наиболее уязвим коллекционер на этапах приобретения, обмена или продажи образцов <*>. Эта истина была усвоена оперативными работниками: истоком значительного количества возбуждаемых в отношении коллекционеров дел является проведение мероприятий, цель которых - создание ситуации, формально подпадающей под признаки состава преступления, предусмотренной статьей 222 УК РФ. Поставленную задачу при "должном" умении способен разрешить оперативный эксперимент. <*> Для холодного оружия хранение вообще не является уголовно наказуемым деянием. Между тем данное действие является прямым нарушением закона, регламентирующего оперативно-розыскную деятельность <*>. В частности, ч. 3 ст. 8 данного Закона прямо указывает, что проведение оперативного эксперимента допускается только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжкого преступления, а также в целях выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. В то время как ч. 1 ст. 222 УК РФ относится к преступлениям средней, а ч. 4 ст. 222 УК РФ - к преступлениям небольшой тяжести. <*> Федеральный закон от 12 августа 1995 г. "Об оперативно-розыскной деятельности" N 144-ФЗ. Из искусственности возникновения данной категории дел следует то обстоятельство, что, будучи инициированы извне и находясь под внешним контролем, "преступления" коллекционерами порой до конца не доводятся. Однако устойчивой практикой является признание таких преступлений оконченными. Но как можно говорить об оконченном преступлении, если очевидно, что нет ни фактического приобретения, ни передачи, ни сбыта, если объективная сторона деяния лица носит очевидно незавершенный характер, суд не разъясняет. Кроме того, согласно ч. 3 ст. 29 суд должен был в обязательном порядке сослаться на ст. 30 УК Российской Федерации, вынося обвинительный приговор в этой части <*>. <*> Данные обстоятельства, как следует из практики, являются основанием для отмены приговора судом кассационной инстанции и отправки его на новое рассмотрение. При повторном рассмотрении данное основание может повлечь за собой даже оправдательный приговор из-за отсутствия в деянии состава преступления, так как уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям (ч. 2 ст. 30), каким, согласно ст. 15 УК Российской Федерации, сбыт холодного оружия, предусмотренный ч. 4 ст. 222, не является. Существенным представляется вопрос о проведении судебных экспертиз, позволяющих определить видовую и родовую принадлежность предметов, незаконный оборот которых инкриминируется коллекционерам стороной обвинения. В п. 2 Постановления Правительства РФ от 21 июля 1998 г. N 814 "О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации" четко указывается, что именно Министерство культуры РФ, а не МВД должно заниматься организацией и проведением историко-культурной и искусствоведческой экспертизы коллекционируемого, а также изъятого и конфискованного оружия, патронов к нему, копий (реплик) оружия. Несмотря на это, суды всех инстанций привычно руководствуются позицией, прямо противоположной данным нормативно-правовым актам и тождественной обвинению, опираясь в своих выводах исключительно на мнения экспертов ведомства внутренних дел. Кроме данного обстоятельства следует обратить внимание на то, что при наличии двух и более противоречащих друг другу экспертиз суд должен указать в приговоре, по каким соображениям одни из них были приняты, а другие отвергнуты, противное может служить основанием признания решения суда не соответствующим фактическим обстоятельствам дела в смысле ч. 3 ст. 380 УПК РФ. К сожалению, в судебной практике не редкость случаи, когда суд обосновывает свое несогласие с выводами одной из экспертиз доводами, содержащимися в другой, противоположной, экспертизе. Уголовно-процессуальный закон, выдвигая жесткие требования к форме доказательств, не предоставляет права дознавателю или следователю направлять на экспертизу объекты, в отношении которых предварительно не было вынесено постановление о признании их вещественными доказательствами (часть 2 статьи 81 УПК РФ, ранее статья 84 УПК РСФСР). В то время как значительное количество обвинительных заключений по данной категории дел основывается именно на таковых экспертизах (постановления о признании предметов вещественными доказательствами выносятся значительно позднее проведения данных экспертиз). Более того, иногда на экспертизу направляется оружие, принадлежащее лицам, без возбуждения в отношении последних уголовных дел <*>. <*> Одним из немногих дел, когда суд должным образом отреагировал на такого рода нарушения, продиктованные желанием любой ценой довести дело до суда, было дело в отношении старейшего московского коллекционера М.В. Порая, которое, к счастью, нашло широкий общественный резонанс и окончилось оправдательным приговором. После четырех лет уголовного преследования... Конечно, в рамках одной статьи невозможно дать даже краткий обзор всех проблем, связанных с достаточно узкой, специфичной, но от этого не становящейся менее важной категорией дел. Безусловно, что несовершенство законодательства, не проводящего четкой границы между преступниками, осуществляющими противозаконный и наказуемый оборот оружия, и людьми, всю жизнь по крупицам собирающими историю и культуру страны, выводит последних за рамки правового поля, приравнивая к первым <*>. Однако еще более печальной тенденцией представляется правоприменительная практика, когда не исполняются и нарушаются даже действующие законодательные акты, а суды, в том числе кассационной и надзорной инстанции, не реагируют на многочисленные нарушения, допускаемые работниками оперативных и следственных органов <**>. Вероятно, для того чтобы ситуация изменилась, необходимо коренное изменение сознания работников правоохранительных органов. <*> Элегантным решением проблемы могло бы стать применение судом нормы части 2 ст. 14 УК РФ: непризнание преступлением данной группы деяний, которые в силу несовершенства нашего законодательства могут восприниматься с чисто формальной стороны как содержащие признаки состава преступления, предусмотренного ст. 222 УК, но в силу отсутствия какой-либо общественной опасности - необходимого элемента преступления - они не являются и не могут являться преступным деянием. <**> К сожалению, правоприменительная, в частности судебная, практика по данному вопросу вовсе не является единой, а скорее наоборот - эклектичной. Так, в рамках одного субъекта Федерации судами выносятся решения диаметрально противоположные по самому подходу к ситуации. Известный среди коллекционеров аукционный дом "Гелос" открыто и на легальных основаниях проводит торги относительно тех же предметов антиквариата, которые признаются оружием по другим делам. Причем дело в отношении "Гелоса" было прекращено Московской прокуратурой, которая с успехом продолжает поддерживать обвинения по аналогичным делам в отношении других коллекционеров.